Зачем вообще стихи?

[Лана Балашина]

Тогда вот еще строки Вероники Тушновой.



Открываю томик одинокий —
томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе,
и в столетьях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.

[Лана Балашина]

Варлам Шаламов

Стихи - это боль, и защита от боли,
И - если возможно! - игра.
Бубенчики пляшут зимой в чистом поле,
На кончике пляшут пера.

Стихи - это боль и целительный пластырь,
Каким утишается боль,
Каким утешает мгновенно лекарство -
Его чудодейственна роль.

Стихи - это боль, это скорая помощь,
Чужие, свои - всё равно,
Аптекарь шагает от дома до дома,
Под каждое ходит окно.

Стихи - это тот дополнительный градус
Любых человечьих страстей,
Каким накаляется проза на радость
Хранителей детских затей.

Рецептом ли модным, рецептом старинным
Фармакологических книг,
Стихи - как таблетка нитроглицерина,
Положенная под язык.

Среди всевозможных разрывов и бедствий
С облаткой дежурит поэт.
Стихи - это просто подручное средство,
Индивидуальный пакет.

1973

[Тигра]

Оказывается, в ветке пока Баратынский не вспомнился, а я люблю этот стих:

Мой дар убог и голос мой не громок,
Но я живу, и на земли моё
Кому-нибудь любезно бытиё:
Его найдёт далёкий мой потомок
В моих стихах: как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношеньи,
И как нашёл я друга в поколеньи,
Читателя найду в потомстве я.

[Тигра]

И ещё его же:

Всё мысль да мысль! Художник бедный слова!
О жрец ее! тебе забвенья нет;
Всё тут, да: тут и человек, и свет,
И смерть, и жизнь, И правда без покрова.
Резец, орган, кисть! счастлив, кто влеком
К ним чувственным, за грань их не ступая!
Есть хмель ему на празднике мирском!
Но пред тобой, как пред нагим мечом,
Мысль, острый луч! бледнеет жизнь земная.

[Salieri]

Ответ на вопрос сабжа совершенно элементарный: чтобы они некоторым из нас нравились. Почитать бы, почему вообще стихи.

[zyablik]

Еще один любимый Набоков

Неродившемуся читателю

Ты, светлый житель будущих веков,
ты, старины любитель, в день урочный
откроешь антологию стихов,
забытых незаслуженно, но прочно.

И будешь ты, как шут, одет на вкус
моей эпохи фрачной и сюртучной.
Облокотись. Прислушайся. Как звучно
былое время -- раковина муз.

Шестнадцать строк, увенчанных овалом
с неясной фотографией... Посмей
побрезговать их слогом обветшалым,
опрятностью и бедностью моей.

Я здесь с тобой. Укрыться ты не волен.
К тебе на грудь я прянул через мрак.
Вот холодок ты чувствуешь: сквозняк
из прошлого... Прощай же. Я доволен.

[ne znatok]

Да. Это необычное стихотворение. Я его несколько раз цитировала, в частности, в заглавном посте ветки "Поэт и смерть":

viewtopic.php?f=12&t=3959&p=205039

Вот холодок ты чувствуешь: сквозняк
из прошлого...

Поскольку стихотворение помещено в эту тему, можно, наверное, предположить, что стихи написаны для того, чтобы через столетия кто-то ощутил не очень приятный сквозняк и поежился, почувствовав чье-то присутствие. И ощутил на мгновение неподдельный страх, поскольку - К тебе на грудь я прянул через мрак. Типа - Ко мне он кинулся на грудь. )))

Но когда прыгает кто-то невидимый, это, наверное, еще страшнее. (

...кто-то ощутил не очень приятный сквозняк и поежился, почувствовав чье-то присутствие.

Написала и вдруг вспомнила фильм "Шестое чувство": смотрела очень давно и никогда не пересматривала, но, кажется, именно неожиданный ледяной сквозняк служил предвестником появления мертвеца.

[mirage]

Я думаю, я знаю, чей образ у него был перед глазами, когда он написал это "к тебе на грудь я прянул через мрак".

Летучей мыши.

Помните все наши обсуждения Набокова?

[Тигра]

Ну да: вампирская такая летучая мышь.

[adada]

И будешь ты, как шут, одет на вкус моей эпохи фрачной и сюртучной... К тебе на грудь я прянул через мрак.

Господа в чинах украшали фраки орденскими звездами и знаками отличия. Молодые люди, превыше всего ценившие собственный гений, ограничивались белой шелковой раздушенной бутоньеркой в петлице левого лацкана.

Таким образом и в таком разрезе каждому через мрак прыгает на грудь нечто своё: кому звезда, кому бутоньерка. ™)

[mirage]

Ну да: вампирская такая летучая мышь.

Не, не столько вампирская, сколько ангельская. Мы как-то это обсуждали, сейчас найду. Ночной ангел.

[mirage]

Вот здесь в теме "Удар крыла" чуть-чуть касались.
viewtopic.php?f=12&t=4759&p=252211&hilit=Набоков#p252211
И была еще одна ангельская тема со стихотворением, где к нему мышонок влетает в комнату. ne znatok, помоги!

[mirage]

Вот это:

Сам треугольный, двукрылый, безногий,
но с округленным, прелестным лицом,
ижицей быстрой в безумной тревоге
комнату всю облетая кругом,

страшный малютка, небесный калека,
гость, по ошибке влетевший ко мне,
дико метался, боясь человека,
а человек прижимался к стене,

все еще в свадебном галстуке белом,
выставив руку, лицо отклоня,
с ужасом тем же, но оцепенелым:
только бы он не коснулся меня,

только бы вылетел, только нашел бы
это окно и опять, в неземной
лаборатории, в синюю колбу
сел бы, сложась, ангелочек ночной

И все его последующие ангелы-демоны

[mirage]

На это стихотворение ne znatok делала "Вольвастер с окном" (2014 год), и я в обсуждении вспоминаю, что об этом стихотворении у нас заходила речь за 6 лет до этого. Но тот архив похерили.

[Тигра]

Ну да: вампирская такая летучая мышь.

Не, не столько вампирская, сколько ангельская. Мы как-то это обсуждали, сейчас найду. Ночной ангел.

Я и сама вспомнила того ангела сейчас, когда думала про твою мышь. Но нет: у меня это никак не тот ангел, а вампирская ночная летучая мышь.

[ne znatok]

я тут скорее согласна с Тигрой, что это не тот ангелочек-калека, но и летучую мышь-вампира тоже себе тут не представляю. Хотя это ближе. Это скорее внезапный порыв холодного ветра, от которого само по себе распахнулось ночное окно. Что-то невидимое, но опасное.

[Тигра]

Что-то от волка ещё должно быть.
И слегка бесформенное тоже, неопределимое.

[mirage]

Нет, конечно, не тот ангелочек-мышонок.

Ангел-демон. Я же и написала об этом тоже.

Но толчком к этому образу является летучая мышь. Летучая мышь —> демон (он же ангел).

[mirage]

Вспомните, у него еще есть стихотворение "Демон", которое Бродский переводил, в котором к нему самому Демон приходит.

И вот он тоже к читателю прянет на грудь. Но без дэмонического пафоса. Но таки с холодком : ).

[Тигра]

Ангел-демон. Я же и написала об этом тоже.

Но толчком к этому образу является летучая мышь.

Нет, у меня никакого ангела, вообще. Ангел, даже демон, прянуть не может.
Прянет что-то без ясной формы, только отдалённо на что-то похожее. Скорее тень, чем что-то определяемое.

[ne znatok]

Прянет что-то без ясной формы, только отдалённо на что-то похожее. Скорее тень, чем что-то определяемое.

Потому я и вспомнила The Sixth Sense. Непонятно откуда взявшийся ледяной сквозняк.

[adada]

<...>
В стихотворении "Неродившемуся читателю”... мы наблюдаем, как сам Владимир Набоков парадоксальным образом повторяет судьбу Рипа Ван Винкля: сочетание таких строк как: “я здесь с тобой”, “я прянул через мрак”, “из прошлого” позволяет нам соотнести данную ситуацию к динамической схеме ухода в иное временное пространство и возвращение из него; с темой “потусторонности” связана строка: “К тебе на грудь я прянул через мрак”; так же как персона Рипа Ван Винкля в новелле, творчество автора стихотворения в нашей стране на долгие годы “забыто незаслуженно, но прочно”; как и Рип Ван Винкль, автор появляется в стихотворении “одетый на вкус его эпохи фрачной и сюртучной”.
Именно в “frock coat” (“сюртук”) одет Рип, когда появляется в деревне после двадцатилетнего сна, именно так одет “кряжистый старик” в рассказе Набокова “Забытый поэт”.

Итак, в результате проведённого анализа мы пришли к следующим выводам:

1. Образ Рипа Ван Винкля и сюжет, с ним связанный, является одним из любимых у Владимира Набокова, так он соответствует его излюбленным темам “жизни как сон”, “потусторонности”, и темы “двойничества”, а также динамической схеме уход (исчезновение) – сон и нахождение в определённом метафизическом пространстве – пробуждение и возвращение во временной поток, которая лежит в основе новеллы В. Ирвинга.
2. Обращение к такому герою, как Рип Ван Винкль, - одному из достаточно известных в мировой литературе - необходимо Набокову, т.к. вызывает в сознании читателя комплекс соответствующих ассоциаций; это, в свою очередь, позволяет автору реализовывать максимум содержания при минимуме использованного текстового пространства, что лишний раз подтверждает тот факт, что аллюзии и реминисценции являются важнейшими средствами художественной выразительности, которые использует Набоков. Именно они обогащают эстетическое восприятие текста читателем.
3. В рамках игровой поэтики образ Рипа Ван Винкля необходим Набокову не только для того, чтобы рассуждать о вечном, демонстрировать свои этические и эстетические взгляды, но и мастерски закручивать сюжет, тем самым ведя игру с читателем.

(Щепетова Е.А., "Образ Рипа Ван Винкля в творчестве Владимира Набокова", 2010.)

[Тигра]

Всегда интересно находить параллели и переклички, но это не может быть единственным методом.

Одно слово "прянул" чего стоит! Рип ван Винкль прянуть не может. Не выйдет у него. Хищная ловкость тут требуется.

[adada]

Вот потому и было предложено не анимировать образ, а полагать прядание на грудь более символическим, знаковым, не физическим прыжком метафизического существа, но актом приобщения читателя к «масонской» ложе поэта. А холодок — не следствием прилета и влёта, а ощущением читательского залета. ™)

[ne znatok]

Вот потому и было предложено не анимировать образ, а полагать прядание на грудь более символическим, знаковым, не физическим прыжком метафизического существа, но актом приобщения читателя к «масонской» ложе поэта. А холодок — не следствием прилета и влёта, а ощущением читательского залета. ™)

У Набокова художественный образ всегда и конкретен, и символичен одновременно. Можно подумать, Вы этого не знаете.

[adada]

Можно подумать...

Можно подумать?!

[ne znatok]

Нельзя.

[mirage]

Про Рип ван Винкля мысль интересная, но всё же его там нет совсем. Он ни по смыслу, ни по тексту стихотворения туда не вписывается. Просто притягивается за уши в данном случае.

Написав про летучую мышь, я говорила не о всем стихотворении, разумеется, а о том конкретном образе, который мог породить это достаточно неожиданное, стремительное (это важно!), отчасти пугающее "пряну на грудь". Но поскольку сам Набоков всё же вряд ли ощущал себя вампиром по отношению к читателю (хотя, с другой стороны, именно читательские душевные силы, почти добровольно отданные стихам Набокова, продлевают фактически его жизнь), то я стала больше напирать на демоническую/экс-ангельскую (хотя бывших ангелов, наверное, не бывает, бывают падшие) природу летучей мыши. Если вспомнить рассказ "Прыжок", кстати, то там ведь тоже речь идет о прерванном полете, о поверженности.
И еще интересно: если читать в ночи, лежа, то планшет (он же книга) упирается в грудь. И проявлется другая часть этого оборота.

Если же говорить о всем стихотворении, то мне предсталяется Он в виде тени (типа тени отца Гамлета). И уходит он от читателя как удовлетворенная тень отца Гамлета — "Прощай же. Я доволен".

[mirage]

Демон (некрупный, как раз типа летучей мыши размером с книгу) прянуть очень даже может. Именно что прянуть.

[adada]

Если читатель -- доверчивая женщина, к ней на грудь прядет, очевидно, инкуб. ™)

[mirage]

Главное, чтобы женщина не оказалась по итогу (Теперь почему-то стали говорить «по итогу» вместо «в итоге», надо это в новые тенденции запихнуть), да, не оказалась суккубом!

[zyablik]

И опять Набоков.

Прощай же, книга! Для видений
отсрочки смертной тоже нет.
С колен поднимется Евгений,
но удаляется поэт.
И все же слух не может сразу
расстаться с музыкой, рассказу
дать замереть... судьба сама
еще звенит, и для ума
внимательного нет границы
там, где поставил точку я:
продленный призрак бытия
синеет за чертой страницы,
как завтрашние облака,
и не кончается строка.

[ne znatok]

Да, похожая мысль у него выражена в стихотворении "Толстой":

<...>
Я знаю, смерть лишь некая граница:
мне зрима смерть лишь в образе одном,
последняя дописана страница,
и свет погас над письменным столом.
Еще виденье, отблеском продлившись,
дрожит, и вдруг - немыслимый конец...
И он ушел, разборчивый творец,
на голоса прозрачные деливший
гул бытия, ему понятный гул...
Однажды он со станции случайной
в неведомую сторону свернул,
и дальше - ночь, безмолвие и тайна...

[ne znatok]

В параллельной ветке я запостила выдержки из текста Эпштейна (про Пушкина) на Снобе. В каментах он дает ссылку на свою же книгу о поэзии, но самой книги на сайте не выложено, зато есть такой вот непосредственный oтзыв читателя. Наверно, отрицательный. Или положительный? Дaже не знаю. (((
Во всяком случае, к теме здешней ветке он подходит идеально.

Книга М. Эпштейна – это сборник эссе о поэзии. Она вряд ли будет полезна тем, кто хочет научиться понимать и анализировать стихи. Прочитав эту книгу, я пришел к выводу, что поэзия – это более или менее виртуозная игра словами. До этого я наивно думал, что истинные стихи пишутся слезами и кровью.

[adada]

Эпштейна как политика помню как облупленного по его эссе "Блуд труда" в латышской "Радуге" ("Авотс", 1990). Лихо, но -- слишком лихо, хотя по тем временам годилось.
С Эпштейном-философом соприкасался позднее, по его совместному с Григорием Тульчинским сборнику, посвященному философии телесности. Помнится, кое-что было интересным и у первого.
Каков Эпштейн в ложе поэзии -- пока не знаю, но почему-то сомневаюсь... ™)

[fililog]

Давид Самойлов

* * *
Дописывая этот стих,
Я вспомнил про его начало.
Оно негромко прозвучало,
Стих шевельнулся и затих.
Он пробуждался, как медведь,
Засевший на зиму в берлоге.
Уже глаголы и предлоги,
Как лапы, стали в нем неметь.
И вот он вылез – мокрый, тощий,
Облизан липкою весной,
Снегов обламывая толщи —
И потянулся всей спиной.


И вдруг взревел, и вдруг запел
Всей глоткой, всем волнистым нёбом,
Так заорал он над сугробом,
Что я и сам оторопел.
И стал он весел, потому,
Что стих не может быть невесел,
Он весел от ноздрей и чресел,
И очень хорошо ему
Вдыхать, дышать, реветь, стонать,
Бесчинствовать и бесноваться,
Обламывать и обминать
И с гласными согласоваться.

От А до О,
От О до Ю,
От Ю до Ы —
Какие звуки!
Изогнутые, как излуки,
Как реки, из которых пью.
И это я ору, пою
Дуплом огромной носоглотки,
Радующийся бытию,
Хлебнувший звуков, словно водки.
Как хорошо, что темнота,
Что пахнет лесом, ливнем, глиной,
Что сотни гласных изо рта
Выкатываются лавиной.
Вот и пошло! Теперь не трусь!
Куда девалась лень былая!
За что угодно я берусь,
Отказываться не желая.

1962