Скульптура в поэзии

[mirage]

У нас есть уже две достаточно интересные, на мой взгляд, ветки о живописи в поэзии, а вот о скульптуре подобной ветки нет.

Помня о бесконечном споре между живописью и скульптурой и об их перетекании друг в друга в эпоху кватроченто, я чувствую себя просто обязанной перед Микеланджело открыть эту тему:). Поэтому и начну именно с него, а не с "Медного всадника".

У Андрея Вознесенского есть стихотворение "Пиета" (из Микеланджело)

Сколько было тьмы непонимания,
чтоб ладонь прибитая Христа
протянула нам для умывания
пригоршни, полные стыда?

И опять на непроглядных водах
стоком оскверненного пруда
лилия хватается за воздух -
как ладонь прибитая Христа.

Одним из ключевых образов этого стиха является протянутая к нам ладонь Христа.
Она достаточно часто встречается на разных полотнах. Например, вот здесь:



Но вот самая ранняя и самая известная Пьета Микеланджело из собора св. Петра:

Фото не мое, я фотографировала с большего расстояния, детали не так хорошо видны, так что пришлось взять из инета.

Обращенной к нам ладони Христа нет.

Эту Пьету Микеланджело создавал будучи ещё очень молодым человеком, в 22 года, -- 1497-1498.
Надпись на экране: шли годы.

В конце сороковых он решает создать Пьету для своего собственного надгробия, в какой-то момент в сердцах разбивает уже почти готовую скульптуру.
О драматической судьбе этой работы подробно пишет Вазари:
http://www.mikelangelo.ru/txt/22pietanik.shtml
Вот она:


В чертах Никодима есть портретное сходство с самим Микеланджело, многие искусствоведы полагают, что это автопортрет.

Но главное -- ладонь наконец обращена к нам!

Раньше я над этой нарочитой вывернутостью не задумывалась. Теперь оценила в полной мере.

Спасибо Вознесенскому.

[ne znatok]

Поэтому и начну именно с него, а не с "Медного всадника".

А я начну, пожалуй, все-таки с Пушкина. )

ПУШКИНУ

Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.

Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.

Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой.

А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.

Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь...
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.

Блондинистый, почти белесый... Как там Марина Цветаева писала? "Пушкин был светловолос и светлоглаз"?
Я этому еще на синем форуме поражалась, помню.

[ne znatok]

Трясешь ты гордой головой.

Как-то он непочтительно отозвался, не находите? Жил бы попозже - ему б указали, что это он Пушкина с медным конем перепутал.

У Петра Великого
Близких нету никого:
только лошадь и змея —
вот и вся его семья.

[mirage]

Я тут с твоей подачи начала читать про блондинистость Пушкина и уперлась в соседа индуса.
http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biog ... 1%8E%D1%81 (Это о его сыне, а сосед -- Александр Иванович).
Есть предположение, что это именно о нем писал неполиткорректный Грибоедов в "Горе от ума":
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках журавлиных,
Не знаю, как его зовут,
Куда ни сунься: тут как тут,
В столовых и в гостиных.
Н. В. Гуров «ТОТ ЧЕРНОМАЗЕНЬКИЙ...»
(«ИНДЕЙСКИЙ КНЯЗЬ» ВИЗАПУР
В КОМЕДИИ «ГОРЕ ОТ УМА»)
http://feb-web.ru/feb/griboed/critics/fom89/str_133.htm

Во многих статьях упоминается эпиграмма ("Нашлась такая дура..."), автоиллюстрация к домику в Коломне, и т.д.
В одной статье, стремясь, видимо, защитить честь бабушки, вспомнили даже о телегонии:).

Тёмное это дело.

[mirage]

Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?

К этим строкам Пушкина есть примечание:
Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана — как замечает сам Мицкевич

Вот как Бенуа иллюстрирует бред преследования у Евгения (простите за медицинский термин)



И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.

Осиротевшая семья:

[mirage]

Этот памятник вдохновил Маяковского на "Последнюю петербургскую сказку".
http://www.klassika.ru/stihi/mayakovski ... -petr.html, на которую был вольв:
viewtopic.php?f=18&t=2772&p=130397&hilit=%D0%BF%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%BA%D0%B0#p130364

[mirage]

О том, как Пушкин переписывал Мицкевича.
http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/sel ... s-137-.htm

Там же дан подстрочник стихотворения Мицкевича:

Памятник Петра Великого

Вечером, в ненастье стояли двое юношей
Под одним плащом, взявшись за руки.
Один был странник, пришелец с запада,
Неведомая жертва царского гнета,
Другой — поэт русского народа,
Прославленный на всем севере своими песнями.
Они недолго, но близко были знакомы
И через несколько дней уже стали друзьями.
Их души, возвышаясь над земными препонами,
Были подобны двум породнившимся альпийским скалам,
Хоть и навеки разделенным водной стремниной;
Они едва слышат шум своего врага,
Сближаясь друг с другом поднебесными вершинами.
Странник о чем-то думал перед колоссом Петра,
А русский поэт так промолвил тихим голосом:
«Первому из царей, вершителю чудес,
Вторая царица соорудила памятник.
Уж царь, отлитый в образе великана,
Сел на медный хребет буцефала,
И искал места, куда бы он мог въехать на коне,
Но Петр на собственной земле не может стать,
В отечестве ему не хватает простора;
За пьедесталом для него послано за море,
Послано вырвать на финляндском побережьи
Глыбу гранита; она, по приказу государыни,
Плывет по морю и бежит по земле
И падает в городе навзничь перед царицей.
Уж пьедестал готов; летит медный царь,
Царь-кнутодержец в тоге римлянина;
Конь вскакивает на стену гранита,
Останавливается на самом краю и поднимается на дыбы.1
Нет, Марк Аврелий в Риме не таков.
Народа друг, любимец легионов,
Средь подданных не ведал он врагов,
Доносчиков изгнал он и шпионов.
Им был смирён домашний мародер,
Он варварам на Рейне и Пактоле
Сумел не раз кровавый дать отпор, —
И вот он с миром едет в Капитолий.
Сулят народам счастье и покой
Его глаза. В них мысли вдохновенье.
144
Величественно поднятой рукой
Всем гражданам он шлет благословенье.
Другой рукой узду он натянул,
И конь ему покорен своенравный,
И, кажется, восторгов слышен гул:
„Вернулся цезарь, наш отец державный!“
И цезарь едет медленно вперед,
Чтоб одарить улыбкой весь народ,
Скакун косится огненным зрачком
На гордый Рим, ликующий кругом.
И видит он, как люди гостю рады,
Он не сомнет их бешеным скачком,
Он не заставит их просить пощады.
И дети близко могут зреть отца,
И мнится — ждет бессмертье мудреца,
И нет ему на том пути преграды.
Царь Петр коня не укротил уздой,
Во весь опор летит скакун литой,
Топча людей, куда-то буйно рвется,
Сметая все, не зная, где предел.
Одним прыжком на край скалы взлетел,
Вот-вот он рухнет вниз и разобьется.
Но век прошел — стоит он, как стоял.
Так водопад из недр гранитных скал
Исторгнется и, скованный морозом,
Висит над бездной, обратившись в лед. —
Но если солнце вольности блеснет
И с запада весна придет к России —
Что станет с водопадом тирании?»

И что тут ответишь Мицкевичу...
Разве что привет передать от Бжезинского.

[Е.О.]

Земной свой путь пройдя до середины,
я, заявившись в Люксембургский сад,
смотрю на затвердевшие седины
мыслителей, письменников; и взад-
вперёд гуляют дамы, господины,
жандарм синеет в зелени, усат,
фонтан мурлычит, дети голосят,
и обратиться не к кому с "иди на".
И ты, Мари, не покладая рук,
стоишь в гирлянде каменных подруг -
французских королев во время оно -
безмолвно, с воробьём на голове.
Сад выглядит как помесь Пантеона
со знаменитой "Завтрак на траве".

Бродский

[mirage]

Да, Е.О.!

Вот она, Мария из Люксембургского сада:


фото из инета.

И на процитированные строки тоже был вольв.
(Если вдруг кому-то интересно viewtopic.php?f=18&t=3655&p=185781&hilit=%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BA+%D0%BD%D0%B0+%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B5#p185759)

[Хелена]

Е.О., у меня нет под рукой фото с королевами (у Тигры, кажется, есть), но нашлось с фонтаном:

[Хелена]

Венера Милосская

И целомудренно и смело,
До чресл сияя наготой,
Цветет божественное тело
Неувядающей красой.

Под этой сенью прихотливой
Слегка приподнятых волос
Как много неги горделивой
В небесном лике разлилось!

Так, вся дыша пафосской страстью,
Вся млея пеною морской
И всепобедной вея властью,
Ты смотришь в вечность пред собой.

А. Фет

[Хелена]

А вот фото из Сети:



Уже кленовые листы
На пруд слетают лебединый,
И окровавлены кусты
Неспешно зреющей рябины,

И ослепительно стройна,
Поджав незябнущие ноги,
На камне северном она
Сидит и смотрит на дороги.

[mirage]

Про Венеру Милосскую писали многие.

Подчеркнуто грубо Антокольский:

ВЕНЕРА В ЛУВРЕ

Безрукая, обрубок правды голой,
Весь в брызгах пены идол божества,
Ты людям был необходим, как голод,
И недоказан был, как дважды два.

Весь в брызгах пены, в ссадинах соленых,
Сколоченный прибоем юный сруб.
Тысячелетья колоннад хваленых,
Плечей и шеи, бедер, ног и рук.

Ты стерпишь всё — миазмы всех борделей,
Все оттиски в мильонных тиражах,—
О, только бы глядели и балдели,
О, лишь бы, на секунду задержав

Людской поток, стоять в соленой пене,
Смотреть в ничто поверх и мимо лбов,—
Качая бедра, в ссадинах терпенья,
В тупом поту, в безруком упоеньи,
Вне времени!
И это есть любовь.

Рядом с этим стихом опус Марка Лисянского, на мой взгляд, выглядит беспомощно:

Венера

Одной рукой поддерживая тогу,
Не поднимая трепетных ресниц,
Как тайна красоты,
Как вызов богу.
Она стоит. царица всех цариц.

На длинной шее
Ни единой складки,
Две линии намечены едва.
И ямка у ключицы
Дышит сладко,
И ожерелье словно кружева.

Она стоит открыто,
Не таится,
А молодая мраморная грудь
Вздымается, волнуется, теснится,
Высокая и теплая чуть-чуть.

Весенним ранним утром
Земледелец
Её нашел случайно в борозде.
Крестьянский сын,
Тудяга и умелец,
Он ахнул,
Удивился красоте.

Он за неё в тревоге был,
Не зная
Среди своих бесчисленных забот,
Что женщина вот эта неземная
До наших дней
Спокойно доживет.

И Маяковский отдал дань:

ВЕНЕРА МИЛОССКАЯ И ВЯЧЕСЛАВ ПОЛОНСКИЙ

Сегодня я,
поэт,
боец за будущее,
оделся, как дурак.
В одной руке -
венок
огромный
из огромных незабудищей,
в другой -
из чайных
розовый букет.
Иду
сквозь моторно-бензинную мглу
в Лувр.
Складку
на брюке
выправил нервно,
не помню,
платил ли я за билет,
и вот
зала
и в ней
Венерино
дезабилье.
Первое смущенье.
Рассеялось когда,
я говорю:
"Мадам!
По доброй воле,
несмотря на блеск,
сюда
ни в жизнь не навострил бы лыж.
Но я
поэт СССР -
ноблес
оближ!
У нас
в Республике
не меркнет ваша слава.
Эстеты -
мрут от мраморного лоска.


Короче:
я -
от Вячеслава
Полонского.
Носастей грека он.
Он в вас души не чает.
Он
поэлладистей Лициниев и Люциев.
Хоть редактирует
и "Мир",
и "Ниву",
и "Печать
и Революцию",
Он просит передать,
что нет ему житья.
Союз наш
грубоват для тонкого мужчины.
Он много терпит там
от мужичья,
от лефов и мастеровщины.
Он просит передать,
что "леф" и "праф" костя,
в Элладу он плывет
надклассовым сознаньем.
Мечтает он
об эллинских гостях,
о тогах,
о сандалиях в Рязани,
Чтобы гекзаметром
сменилась
лефовца строфа,
чтобы Радимовы
скакали по дорожке,
и чтоб Радимов
был
не человек, а фавн, -
Чтобы свирель,
набедренник
и рожки.
Конечно,
следует иметь в виду,
у нас, мадам,
не все такие там.
Но эту я
передаю белиберду.
На ней
почти официальный штамп.
Велено
у ваших ног

положить
букеты и венок.
Венера,
окажите честь и счастье -
катите
в сны его
элладских дней ладью...
Ну -
будет.
Кончено с официальной частью.
Мадам,
адью!"
Ни улыбки,
ни привета с уст ее.
И пока
толпу очередную
загоняет Кук,
расстаемся
без рукопожатий
по причине полного отсутствия
рук.
Иду -
авто дудит в дуду.
Танцую - не иду.
Домой!
Внимателен
и нем
стою в моем окне.
Напротив окон
гладкий дом
горит стекольным льдом.
Горит над домом
букв жара -
гараж.
Не гараж -
сам бог!
"Миль вуатюр,
де сан бокс".
В переводе на простой -
"Тысяча вагонов,
двести стойл".
Товарищи!
Вы
видали Ройльса?
Ройльса,
который с ветром сросся?
А когда стоит -
кит.

И вот этого
автомобильного кита ж
подымают
на шестой этаж!
Ставши
уменьшеннее мышей,
тысяча машинных малышей,
Спит в объятиях
гаража-колосса.
Ждут рули -
дорваться до руки.
И сияют алюминием колеса
круглые,
как дураки.
И когда
опять
вдыхают на заре
воздух
миллионом
радиаторных ноздрей,
кто заставит
и какую дуру
нос вертеть
на Лувры и скульптуру?!
Автомобиль и Венера - старо-с?
Пускай!
Поновее и ахрров и роз.
Мещанская жизнь
не стала иной.
Тряхнем и мы футурстариной.
Товарищ Полонский!
Мы не позволим
любителям старых
дворянских манер
в лицо строителям
тыкать мозоли,
веками
натертые
у Венер.

[ne znatok]

Очень мне Антокольский понравился.

[ne znatok]

Помнила, что читала у кого-то стихи про Галатею, пошла искать в Яндекс, но то, что хотела, не нашла, зато нашла другое:

Евгений Баратынский

«Скульптор»

Глубокий взор вперив на камень,
Художник нимфу в нем прозрел,
И пробежал по жилам пламень,
И к ней он сердцем полетел.

Но, бесконечно вожделенный,
Уже он властвует собой:
Неторопливый, постепенный
Резец с богини сокровенной
Кору снимает за корой.

В заботе сладостно-туманной
Не час, не день, не год уйдет,
А с предугаданной, с желанной
Покров последний не падет,

Покуда, страсть уразумея
Под лаской вкрадчивой резца,
Ответным взором Галатея
Не увлечет, желаньем рдея,
К победе неги мудреца.

Баратынский

[ne znatok]

О, нашла удивительное стихотворение, удивительное по мысли, по чувству. Замечательное просто.

Иннокентий Анненский

PACE
Статуя мира

Меж золоченых бань и обелисков славы
Есть дева белая, а вкруг густые травы.

Не тешит тирс ее, она не бьет в тимпан,
И беломраморный ее не любит Пан,

Одни туманы к ней холодные ласкались,
И раны черные от влажных губ остались.

Но дева красотой по-прежнему горда,
И трав вокруг нее не косят никогда.

Не знаю почему — богини изваянье
Над сердцем сладкое имеет обаянье...

Люблю обиду в ней, ее ужасный нос,
И ноги сжатые, и грубый узел кос.

Особенно, когда холодный дождик сеет,
И нагота ее беспомощно белеет...

О, дайте вечность мне,— и вечность я отдам
За равнодушие к обидам и годам.

Интересно, что это за статуя? Попробую что-нибудь найти.

[ne znatok]

Ага, нашла:

...стихотворение Анненского ""Расе". Статуя мира" (Стихотворения и трагедии, с. 134); в нем идет речь о статуе работы неизвестного итальянского скульптора XVIII в. в Екатерининском парке Царского Села. Подруга Ахматовой В. С. Срезневская вспоминает в этой связи: "<...> мы нарочно долго искали эту Расе (богиню мира) с Аней - и нашли в заглохшей части парка на маленькой поляне и долго смотрели на ее израненное дождями белое в темных пятнах лицо и "тяжелый ужас кос". И так странно жутко повторяли (в каком-то проникновении в будущее, что ли?) последнее восклицание этого удивительного стихотворения: "О, дайте вечность мне, - и вечность я отдам за равнодушие к обидам и годам"...

Хотелось бы посмотреть на эту, с отбитым носом. Нашла в сети несколько фоток, но не уверена, что точно она, подписи конкретной нет.

[Тигра]

Мне тоже очень понравился Антокольский.

[fililog]

Хотелось бы посмотреть на эту, с отбитым носом. Нашла в сети несколько фоток, но не уверена, что точно она, подписи конкретной нет.

У Ахматовой есть стихи:

…А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым кленом,
Озерным водам отдал лик,
Внимает шорохам зеленым.

И моют светлые дожди
Его запекшуюся рану…
Холодный, белый подожди,
Я тоже мраморною стану.
(1911)

Так вот этот мраморный двойник - это та же статуя богини Мира, про которую писал Антокольский.

Очевидно, что речь идёт об одной и той же статуе, тем более что во времена Ахматовой она, действительно, была обезображена (и не забываем, что Анненского Ахматова считала своим поэтическим учителем, прекрасно знала его стихи, любила так же, как и он, гулять по заросшим дорожкам Царского села).

Мраморную статую с опущенным факелом в правой руке изваял в XVIII веке итальянский скульптор Бартоло Модоло. Это он дал своему творению имя «Pace» (итал.), или, как её теперь называют, богиня Мира.

У Анненского речь идёт не о сомнительной форме носа мраморной девы, а о том, что он был попросту отбит. Реставрация статуи была проведена лишь в июне 1913 года. После этого она и «переехала» из укромного уголка нижнего парка в районе павильона "Эрмитаж" на почётное место под окна царского дворца.

Вот как по этому поводу иронизирует поэт Василий Комаровский (1881-1914) в своём стихотворении «La Crushe Cassee»:

… прославленная Pace
Стоит, довольная придворною удачей:
Помолодеть и ей внезапно довелось!
Отремонтирован ее ужасный нос
Ремесленным резцом; и выбелены раны,
Что накопили ей холодные туманы.

Значит, всё-таки Расе (многие это читают по-русски, хотя это написано по-итальянски) – рана, холод белого мрамора, и имя, означающее не только мир, но и покой, вечный покой… Тема смерти всегда волновала Ахматову и постоянно звучит в её ранних стихах.

Не богиней Мира была для Ахматовой эта статуя, а её двойник, белая дева Pace, "равнодушная к обидам и годам" – символ вечного покоя и бессмертия.

P.S.
Из письма А. А. Ахматовой Н. Н. Пунину, 2 мая 1927 г. <Ленинград>:

"... вчера (1 мая) ездила в Царское <...> Вспомнила всех, кто для меня связан с Царскосельскими парками: Анненского, Комаровского, Николая Степановича (и стихотворение Пушкина "В начале жизни школу помню я").

http://tsarselo.ru/yenciklopedija-carsk ... MvdmtJwsbI

[ne znatok]

да, fililog, спасибо, я видела фото этой скульптуры. Но меня смущало вот это: И ноги сжатые.

[ne znatok]

Вот как по этому поводу иронизирует поэт Василий Комаровский (1881-1914) в своём стихотворении «La Crushe Cassee»:

… прославленная Pace
Стоит, довольная придворною удачей:
Помолодеть и ей внезапно довелось!
Отремонтирован ее ужасный нос
Ремесленным резцом; и выбелены раны,
Что накопили ей холодные туманы.

Хорошо, что еще никто не догадался пришить Венере отрубленные руки. : ((

[ne znatok]

В тему отбитых носов:

Что стояло - опадает,
выпадает, что росло.
В парке девушка рыдает,
опершися на весло.

Гипс крошится, пропадает.
Нос отбит хулиганьем.
Арматура выползает
и ржавеет под дождем.

...Юной свежестью сияла
тетя с гипсовым веслом
и, как мы, она не знала,
что обречена на слом.

Т. Кибиров

[Тигра]

Хорошо, что еще никто не догадался пришить Венере отрубленные руки. : ((

Этим перестали заниматься уже только в 20 веке. До того постоянно приделывали части от других статуй или сами новые части тела изготавливали и приделывали.
Было совсем другое понятие об аутентичности и проч.

[fililog]

да, fililog, спасибо, я видела фото этой скульптуры. Но меня смущало вот это: И ноги сжатые.

Меня тоже. Но других изображений я не нашла (посмотрите, я дала ссылку - это сайт города Пушкина). Если еще что-то найду - тогда добавлю.

[fililog]

Фонтан "Молочница" (Девушка с кувшином), про которую выше писала Хелена, очень популярен в Екатерининском парке.

Фигурка "Молочницы" появилась летом 1816 года. Она отлита из бронзы в мастерской императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге.
На большом гранитном валуне помещена бронзовая фигура сидящей девушки, Она печально склонила голову, подперев ее одной рукой, другой она держит осколок ручки разбитого кувшина. Из полуразбитого кувшина, лежащего у ее ног, выливается струйка родниковой воды, поступающая в бассейн, соединенный с фонтаном. Строители оформили бассейн в виде грота, к которому вела лестница из пудостского камня. Грот был уничтожен в середине XIX столетия.
Сюжет композиции заимствован из басни французского поэта XVII века Ж. Лафонтена "Молочница". Девушка-крестьянка по дороге на базар мечтает о своем будущем богатстве. Представив мысленно свои мечты осуществленными, она подпрыгнула от радости, забыв, что несет кувшин с молоком. Кувшин разбился, молоко разлилось, и опечаленная девушка присела на краю дороги, раздумывая о своем несчастье.

Пушкина не могло это не вдохновить:
Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печальна сидит, праздный держа черепок.
Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.

[ne znatok]

...Мраморную статую с опущенным факелом в правой руке изваял в XVIII веке итальянский скульптор Бартоло Модоло.

Посмотрела повнимательнее на статую... такие формы, корсетная талия... мда, не Древняя Греция. Не Венера. (((

Несносный жар его объемлет,
Не спится графу — бес не дремлет
И дразнит грешною мечтой
В нем чувства. Пылкий наш герой
Воображает очень живо
Хозяйки взор красноречивый,
Довольно круглый, полный стан...
..............
округлые бедра белели...

Но много ли поэту надо для вдохновения! )))

[fililog]

да, fililog, спасибо, я видела фото этой скульптуры. Но меня смущало вот это: И ноги сжатые.

Меня тоже. Но других изображений я не нашла (посмотрите, я дала ссылку - это сайт города Пушкина). Если еще что-то найду - тогда добавлю.

В центрах партеров стоят мраморные статуи "Мир" и "Великолепие" работы венецианских мастеров начала XVIII века. То есть в партере точно "Расе". А вот почему сжатые - посмотрите на рядом стоящие статуи, и мне кажется, что станет понятно, что у богини они сжатые...


И чтобы совсем рассеять сомнения, я нашла с подписью фото:

[ne znatok]

Ну да, наверное, по сравнению с этими... Бог с ними, сжатыми ногами, простим поэтическую вольность, стихотворение чУдное получилось.

[fililog]

Я вот сейчас, глядя на эту богиню в партере перед дворцом, уже не представляю восхищенного поэта перед ней. А вот когда она была в тиши, далеко от множества глаз, среди некошеной травы, да еще и с отбитым носом, с подтеками от дождя и снега на ее белоснежном теле - вот это была Муза!

Но если отец и выходил когда-ниб<удь> на прогулку — обыкновение с кем-ниб<удь> из приезжавших из Петерб<урга> друзей — то во всяком случае почти никогда не дальше Екатерининского парка. Этот планированный, весь строго «сделанный» и полный памятников истории и искусства парк он вообще предпочитал всем другим царскосельским паркам. А здесь наиболее любимым его маршрутом был обход кругом большого озера, а также посещение некоторых расположенных близ него сравнительно глухих и малопопулярных, но вместе с тем тоже «культурных» уголков, вроде акациевой дорожки мимо озерца с белыми лебедями к «Б<ольшому> Капризу» или всегда бессолнечного плоского лабиринта некошеных клумб к подернутых копотью <?> дорожек у круглой столовой, где стоит воспетая им статуя «Расе».

Воспоминания В. Кривича

Исправьте, ne znatok, пожалуйста, НО на НЕ:

Не знаю почему - богини изваянье
Над сердцем сладкое имеет обаянье...

[mirage]

Вот статуя Ночи с гробницы Джулиано Медичи работы Микеланджело:


Флорентийский поэт Джованни Баттиста Строцци посвятил ей строки:

Ночь, что так сладко пред тобою спит,
То ангелом одушевленный камень.
Он недвижим, но в нем есть жизни пламень,
Лишь разбуди — и он заговорит.

На них от имени Ночи Микеланджело ответил так:

Отрадно спать, отрадней камнем быть!
О, в этот век, преступный и постыдный,
Не жить, не чувствовать — удел завидный.
Прошу, молчи, не смей меня будить.
(пер. Ф. И. Тютчева)

[fililog]

Разговор о богине Мира и Анненском (вкупе с Царским селом) и о Венере без рук и статуях, которым эти недостающие руки приделывали, напомнил мне еще об одной скульптуре из Екатерининского парка, воспетой тем же Анненским:


Статуя Андромеды, работы неизвестного скульптора XVIII в., с поврежденной и грубо реставрированной рукой (по-моему на фото видно, что не хватает пальцев?)

Я на дне, я печальный обломок,
Надо мной зеленеет вода.
Из тяжелых стеклянных потемок
Нет путей никому, никуда...

Помню небо, зигзаги полета,
Белый мрамор, под ним водоем,
Помню дым от струи водомета
Весь изнизанный синим огнем...

Если ж верить тем шепотам бреда,
Что томят мой постылый покой,
Там тоскует по мне Андромеда
С искалеченной белой рукой.

1906

[Тигра]

На "Отрадно спать, отрадней камнем быть" я, кажется, делала очень запутанный вольвастер.

Ну а вот эти мраморы из библиотеки Лоренцо на меня производят странное впечатление. В том числе удивляют мускулистые груди.

[mirage]

Тигра, мраморы не отобразились.

[mirage]

Персей. Скульптура Кановы.

Его издавна любят музы,
Он юный, светлый, он герой,
Он поднял голову Медузы
Стальной, стремительной рукой.

И не увидит он, конечно,
Он, в чьей душе всегда гроза,
Как хороши, как человечны
Когда-то страшные глаза,

Черты измученного болью,
Теперь прекрасного лица…
— Мальчишескому своеволью
Нет ни преграды, ни конца.

Вон ждет нагая Андромеда,
Пред ней свивается дракон,
Туда, туда, за ним победа
Летит, крылатая, как он.

Гумилев

[Тигра]

Тигра, мраморы не отобразились.

Так я и не ставила там картинку, я реагировала на твою.

[mirage]

Я подумала об этом, но не поняла, почему ты тогда говоришь о библиотеке. Это же гробница. Или я чего-то не знаю?
+
Забавно, как твое замечание о мускулистых грудях моментально меня вынесло на Персея:). Фрейд!

[Тигра]

А разве эти надгробия не в Сан Лоренцо? Не в библиотеке, это я сглупила: библиотека с отдельного входа.
И кстати: как это ты там фотографировала? Нельзя же?

[mirage]

Надгробия в капелле Медичи, да, в Сан-Лоренцо.

Не помню, чтобы там был запретительный знак. Фотографировали все, кто там был. У меня штук 50 фото этой капеллы. Я просто не могла оттуда уйти. Так и ходила по кругу. Капелла настолько отличалась от всего остального, что я видела. Это была какая-то капсула совершенства. Объемы, пропорции, однородность цвета. Одно из самых сильных впечатлений.

[Тигра]

Но в библиотеку-то там зашла? С микеланджеловской архитектурой (которая мне показалась гениальной неудачей)? Biblioteca Medicea Laurenziana?

Вот откуда меня было не оттащить.

Фото в капелле, по-моему, было запрещено. Я не всегда слушалась, но тут, видимо, служители были рядом. Или может быть такое: фото были разрешены, но я предпочла купить альбом.

[mirage]

Нет. Я туда не попала. Там проходило какое-то мероприятие в день нашего посещения, и она была закрыта.
Сначала мы ничего не поняли. У входа толпились люди, звонили колокола, висела какая-то белая бумажка.
Мы с уверенными улыбающимися лицами прошли внутрь, нас никто не остановил. Прошли по галерее, посмотрели внутренний дворик и сады, но перед входом непосредственно в само здание люди пожимали друг другу руки, энергично что-то обсуждали и до меня наконец дошло, что туристы-то тут только мы и пора нам восвояси, т. к. лица кругом были уж больно официальные, и очень многие в полном церковном облачении. Выйдя за ворота, мы наконец сподобились прочесть ту самую белую бумажку на входе, в которой туристам приносили извинения за неудобства в связи с закрытием библиотеки для посещений в этот день. А вечером мы уже как раз уезжали.