Вы уж извините меня, пожалуйста, за такую длинную цитату: уж очень к теме пришлось.
В рассказе Бориса Вайля речь идёт о том, что когда-то в начальной школе он, приводя примеры слова "каша" в разных падежах, написал предложение "От отравленной каши люди мрут". Учительница такой пример сочла неприемлемым. Ну а дальше он рассуждает о том, почему он так написал, почему это и в самом деле было для учитеьницы неприемлемым. И доходит до следующего:
И лишь пятьдесят лет спустя, в Дании, я понял, в чем здесь дело.
Все дело в том, что в русском языке есть фонетический закон уподобления. Не случайно же говорим мы "шалтай-болтай", "Карла-Марла", "сиськи-масиськи", "мульти-пульти", "ё-мое". Еще мы неправильно говорим "мУкулатура", "прецеНдент", "инциНдент" и т.д. Один звук, один слог тянет за собой подобный.
Так и тут: предлог "от" потянул за собой и слово, начинающееся с приставки "от": отравленной...
Дальше - просто: что может произойти в случае отравления? Смерть, конечно.
Как я уже сказал, эта догадка пришла ко мне в Дании.
Тут, еще до нашего приезда, вышел учебник русского языка для библиотекарей, составленный двумя датчанками. Учебник вполне солидный, написан со знанием русской грамматики. Кажется, им пользуются до сих пор. Беда только в том, что составители не показали придуманные ими примеры хотя бы одному носителю русского языка. Когда их потом упрекали в этом, они говорили, что, нет, показывали. Правда, это был не русский, а чешка, знавшая русский язык. И она их примеры одобрила.
Известно, что пример может быть грамматически правилен, но сам по себе нелеп или смешон. Синявский об этом даже целое эссе написал. На уроках датского мы заучивали некоторые примеры, но когда их потом цитировали знакомым датчанам, они покатывались с хохоту. А я не мог понять, что же смешного в таких предложениях, как (перевожу с датского):
- У бедного Клауса нет ни телевизора, ни радио.
- Как поживает ваша супруга? - Она сломала шею и лежит в постели.
Ну что тут, спрашивается, смешного?
Так вот и Рассадин - смеется до слез, когда я читаю ему примеры из датского учебника русского языка:
БАБА ШЛА ПО ПОЛЯМ И ПЛАКАЛА.
МЫ ДАЛИ ГРОМКО ПЛАЧУЩЕЙ БАБЕ ТРИ РУБЛЯ.
- Но предложения грамматически правильны? - спрашиваю я Рассадина.
- Хармс! Чистый Хармс! - кричит он и вытирает двумя кулаками слезы из обоих глаз.
Еще есть в этом учебнике рассказ под названием "Ревность в деревне". Когда я говорю Рассадину:
РЕВНОСТЬ В ДЕРЕВНЕ
он смеется, он думает опять, что это вроде Хармса. Между тем это придумали две датчанки, и совсем неплохо придумали. Вполне вероятно (это моя догадка), что моделью для названия послужил тургеневский "Месяц в деревне". Так вот: "месяц в деревне" - это, выходит, нормально, это - по-русски, а "ревность в деревне" - нельзя? Почему?
Но разве не ревность в деревне - основа сюжета "Евгения Онегина"? И многих рассказов Тургенева и пьес Чехова? Не из-за ревности ли в праотеческой деревне убил Каин Авеля? Теперь мы все живем в "мировой деревне", и тут ревности тоже хватает! Государства ревнуют друг к другу! Особенно ревнива Россия: она постоянно ревнует США. Нет, право, ничего тут смешного нет.
Обдумывая эту фразу в разных аспектах и повторяя про себя и вслух это сочетание слов "ревность в деревне", "ревность в деревне", я вдруг обнаружил, что и здесь сработал тот же закон фонетического уподобления:
РЕВНость в деРЕВНе.
Вот оно в чем дело! Иностранцы, видимо, замечают такие созвучия в русском, которые нам самим трудно обнаружить.
Конечно же, сначала было слово "деревня". В деревне что-то должно было произойти. Скука в деревне? (Деревня, где скучал Евгений...) Но скука - не событие.
Слово "деревня" потянуло за собой слово "ревность".
Весь рассказ есть тут:
http://magazines.russ.ru/zvezda/2003/10/vail.html